Глава пятая: Петербург – Пекин
Такую вот задачку предстояло решить 27-летнему генерал-майору Игнатьеву. При том осторожный А.М. Горчаков даже не присвоил ему официального дипломатического статуса. По первоначальной «легенде» в Китай Игнатьев направлялся в качестве начальника группы военных инструкторов для обучения китайцев обращению с новым оружием. А как бы «заодно» ему следовало сменить на дипломатической работе в Пекине пристава Русской духовной миссии Петра Перовского.
Из Петербурга Игнатьев выехал 6 марта 1859 г. в сопровождении камердинера Мити Скачкова и врача Пекарского, так как был сильно простужен… Офицеры-инструкторы его делегации со своими помощниками – всего около полутора десятков человек – должны были ожидать его в Иркутске и Кяхте…
По весенней распутице мчался Игнатьев в Иркутск, делая до 300 верст в сутки – рекордная скорость для того времени, — и в ночь на 4 апреля был на месте. В Иркутске он подробно ознакомился с положением наших с Китаем дел, принял участие в обеде, который город дал в честь его прибытия и 
очень понравился всему местному сообществу, начиная с генерал-губернатора Н.Н. Муравьева-Амурского и заканчивая ссыльным анархистом М.А. Бакуниным. Последнему Игнатьев пообещал даже похлопотать перед Государем о помиловании и впоследствии это обещание исполнил, да Бакунин в 1861 г., не дождавшись помилования, сбежал из Иркутска.
Через несколько дней вдвоем с Муравьевым-Амурским выехали они на границу с Монголией в Кяхту – приграничную торговую слободу, куда и прибыли 19 апреля и где проторчали целый месяц в ожидании от китайского правительства разрешения на въезд в Китай. Как и годом ранее графа Путятина, пускать нового российского посланника китайцы к себе не хотели. Как знали, что хлопот с ним не оберешься…
Для маленькой Кяхты и соседствующего с ней городка Троицкосавска приезд двух вельможных российских персон стал событием экстраординарным! Едва ли не каждый день в их честь устраивались званые обеды, балы и пикники, так что вскорости Игнатьев пришел от них в полнейшее изнеможение, о чем жаловался в письмах к своему отцу.
Здесь же в Кяхте нашел он те самые 10 тыс. винтовок и миллион зарядов к ним, которые были обещаны Китаю графом Путятиным. И распорядился на свой страх и риск вместо Китая отправить их в… Николаевск-на-Амуре, так как, во-первых, увидел, что нам самим современного вооружения не хватает – многие пограничники в Кяхте вооружены были еще ружьями кремниевыми, а во-вторых, нашел неразумным вооружать государство, которое, мягко говоря, не проявляет к нам дружественных чувств.
Впрочем, китайцы в своем нежелании пускать к себе Игнатьева, первоначально и сами отказались и от оружия, и инструкторов. А разрешение на въезд – через месяц – дали ему из опасения, что в противном случае Россия может вступить в союз с Англией и Францией. Вот все время они этого боялись!
Чтобы показать китайцам значимость въезжающей к ним персоны, торжественные проводы Игнатьева из Кяхты были обставлены по высшему разряду. На погранпереходе собралась большая часть населения Троицкосавска и Кяхты. Под звуки колоколов и артиллерийского салюта, в сопровождении местной знати, представителей духовенства и офицерства Игнатьев пешком дошел до границы, а перейдя ее, сел в коляску, сопровождаемый конвоем из 300 казаков (почти все кяхтинское войско)…
В связи с отказом китайцев от оружия делегация была сокращена и вместе с Игнатьевым в Пекин отправились только артиллерийский капитан Лев Баллюзек (заместитель и первый помощник), опытный переводчик (и лекарь восточной медицины) Александр Татаринов, неопытный, но самонадеянный секретарь по фамилии Вольф, переводчик с монгольского языка Вамбуев, пятеро конвойных казаков и верный камердинер Митя Скачков… Путешествие прошло без приключений и еще через месяц, в середине июня Игнатьев сотоварищи достигли стен Пекина.
На въезде в столицу Поднебесной российских посланников приветствовала группа китайских чиновников, специально выехавших к ним навстречу. Раскланялись, поприветствовали гостей, показали дорогу, но не рекомендовали Игнатьеву въезжать в город по обычаю китайских сановников – на носилках. Почему?
Посоветовался с Татариновым: что за важность такая, что за китайские церемонии? Статус! И въехал-таки в Пекин, как сановный китаец – на носилках – и на них же в сопровождении 10 носильщиков (поочередно менявшихся) проследовал через весь город от Северной стены до русского Южного подворья – верст 6-7. Пусть все видят, что русский приехал не простой.
В этот же день он получил поздравления с прибытием от Департамента внешних сношений Госсовета, а на следующий день 16 июня сам отправил в Государственный совет Китая извещение о своем прибытии для завершения всех вопросов между Россией и Китаем.
Между тем, пока русский посланник добирался и осваивался в Пекине первые дни, в Китае произошли события, которые еще более осложнили его миссию. Обеспокоенные нежеланием Китая ратифицировать тяньцзиньские договоры 1858 года Англия и Франция, организовали второй военный поход на Пекин (к первому, как вы помните, годом ранее примкнул Е.В. Путятин, вклинился между сторонами в качестве посредника и потом подписали Тяньцзиньский договор). Но на этот раз эскадра союзников была расстреляна в устье реки Пейхо (Хайхэ) из орудий фортов крепости Дагу. Уцелевшие корабли ушли в Шанхай. А сановники пекинские опять ощутили себя сверхдержавой… И как теперь с ними разговаривать..?
Продолжение следует…
