Теперь сидеть в Пекине Игнатьеву смысла не было. Наоборот, он должен был как можно скорее добраться до Шанхая, чтобы, познакомившись и сойдясь покороче с руководством союзников, начать свою игру. Для этого русской эскадре на Тихом океане заранее был отдан приказ дожидаться Игнатьева близ китайского порта Бей-Тан. Но покинуть Пекин теперь оказалось совсем не просто – для выезда из столицы нужно было получить разрешение Госсовета. Трижды писал Игнатьев по этому поводу в Госсовет и трижды получал отказ. Там отлично понимали, куда собирается двигаться русский посланник Игнатьев, покинув Пекин, и по-прежнему, как могли, препятствовали предполагаемому союзу России с Англией и Францией. Что делать? Пришлось готовить план побега.
За несколько дней до назначенного дня через китайскую прислугу по городу были распущены слухи о том, что русский И-Дажень собирается покинуть Пекин тайно. При этом, упоминалось через какие именно крепостные ворота будет совершен побег. Знаком того, что слухи дошли до адресата, было усиление китайской стражи на этих воротах.
Рано утром 16 мая, сразу после напутственного молебна, из ворот Южного подворья Русской духовной миссии в направлении ближайших – Южных городских ворот выехали несколько повозок с кухней, утварью и прислугой посланника в сопровождении двух казаков. Две из повозок были с «секретом». Колесные оси у них были распилены и скреплены временными муфтами так, чтобы, дернув за веревку, муфты можно было сдвинуть, создав полное впечатление неожиданной поломки осей.
Командовал повозками камердинер Игнатьева Митя Скачков, которому было приказано так расставить эти повозки во время проезда через крепостную стену, чтобы одновременно одна оказалась во внешних воротах, а вторая, поотстав, во внутренних. Затем в этом положении следовало сымитировать поломку осей, чтобы «развалившиеся» повозки не позволили стражникам закрыть ворота.
Через некоторое время после отъезда первого каравана из подворья в направлении ложных ворот выехало два экипажа с сотрудниками посольства, и были вынесены носилки посланника. Паланкин, которым они были накрыты, скрывал, что в носилках никого не было. Затем сам Игнатьев в военной форме, верхом и в сопровождении одного из офицеров выехал из подворья и никем не узнанный поскакал к Южным воротам.
В нужный момент, когда по сигналу Скачкова «сломавшиеся» повозки заблокировали Южные ворота и стражники бросились к ним, Игнатьев в возникшей суматохе выехал за крепостную стену и уже снаружи дожидался всего кортежа. Тут же они отправились к заливу Бей-Тан.
Все офицеры во время этой операции были вооружены револьверами, хотя, по мнению Игнатьева, погоня им не угрожала. Он был уверен, что на вооруженных русских офицеров китайцы напасть не посмеют.
И правда, только на первом ночлеге беглецов нагнали два маньчжурских чиновника, которые пытались уговорить Игнатьева вернуться в связи с возможностью бандитского нападения. На что посланник продемонстрировал им револьверы и ответил, что де русские сами о себе позаботятся.
Для соблюдения китайского этикета и придания для себя в глазах населения большей важности и «удостоверения туземцев, что он не бежит из Пекина, а направляется преспокойно туда, куда ему надлежит по обязанностям на него возложенным Государем Императором, – ехал большую часть дороги в носилках, несомых «нанятыми за дорогую цену китайскими носильщиками». И, чем дальше удалялись они от Пекина, тем любезнее, радушнее и предупредительнее были к нему чиновники. Они наносили визиты, предлагали ему квартиры для ночлега… «Для пущей важности» Игнатьев многих из них принимал уже не лично, а перепоручал А. Татаринову. Многие оставляли свои карточки и визитки.
Так что путешествие прошло без проблем. Через 6 дней, 20 мая посланник сотоварищи были уже на берегу Печилийского залива и ждали катера с русских кораблей, стоявших на рейде. Командовал эскадрой капитан первого ранга Иван Федорович Лихачев (между прочим, бывший адъютант Морского министра Великого Князя Константина Николаевича). Любопытно, как Лихачёв вообще оказался в Бей-Тане с двумя кораблями.
В начале января 1860 года в Петербурге решено было собрать в китайских водах эскадру под его командованием. 31 января он отправился на пассажирском пароходе из Марселя в Шанхай. Там зафрахтовал французский пароход «Реми» и вышел на нём в Хакодате. В этом порту Лихачев застал лишь клипер «Джигит», на котором выполнялся ремонт одного из котлов, и транспорт «Японец». Не ожидая прибытия остальных кораблей из Николаевска-на-Амуре, И. Ф. Лихачёв 11 апреля занял Залив Посьета и высадил там военный пост. 13 апреля он отбыл в Печилийский залив на формирование эскадры. По окончании «китайской» экспедиции был награжден орденом Св. Владимира 3-й ст. и повышен в звании до контр-адмирала.
В Бей-Тане встретил Игнатьев своего старого приятеля капитан-лейтенанта Мусина-Пушкина, состоявшего при Лихачеве. А также обнаружил, что и здесь к русским морякам отношение очень доброе. Для ночевок на берегу китайские власти даже любезно предоставили им помещение одной из кумирен.
Перед отплытием Игнатьева посетил местный китайский сановник, который очень сокрушался, что русский посланник покидает Китай. Игнатьев ответил, что если бы не упрямство пекинских чиновников, особенно Су Шуня, то ему, может быть, и удалось бы предотвратить войну и спасти Пекин от разорения англичанами и французами, а теперь Бог знает… «Все население китайское, вместе с чиновниками шло за нами, – вспоминал Игнатьев. – Чиновники проводили меня до самых лодок».
Первоначально планировалось, что весь путь до Шанхая посланник проведет на транспорте «Японец». Но Лихачев уговорил его пересесть на клипер «Джигит», считая, что неприлично будет поднять флаги посланника и командира эскадры на «Японце». Обещал, что «Джигит» в 4 дня домчит их до Шанхая. Игнатьев согласился и зря.
Оба корабля отправились в путь на следующий день…
P.S. На верхней картинке не побег Игнатьева из Пекина, конечно, а картина А.И. Гебенса «Группа военных чинов 3-й батареи лейб-гвардейской. 2-й Артиллерийской бригады» 1859 г. Но навскидку почти один в один…
И на следующей тоже – не побег Игнатьева из Пекина, а просто ворота в пекинской стене во второй половине XIX в.
Продолжение следует…
