Три недели шла в заливе подготовка к штурму крепости Дагу, которая обороняла вход в устье р. Пейхо (Хайхэ). А пока высаживались на берег войска (12 тыс. английских и 8 тыс. французских) и перевозились английские пушки, дипломаты налаживали контакты, обменивались визитами и информацией. В том числе и Игнатьев, который, чтобы как-то защититься от слухов про наши нелады с китайцами, объявил союзникам, что те де обижены его отказом ехать на р. Уссури и опасаются, что будет он помогать врагам их …
Конечно, европейские послы не считали Игнатьева ровней себе. Да, он принадлежал к аристократии, и образован отменно, но молод и неопытен, а, кроме того, без армии российской и флота под рукой. Так что серьезного соперника они в нем не распознали. Интересен он им был только как источник информации, что и позволило Игнатьеву подойти к ним вплотную и затем очень тонко и незаметно «вливать им в уши» сведения, которые вынуждали их двигаться, как фигурки на шахматной доске, в благоприятном для себя направлении. Примерно так.
На одной из встреч, как бы в шутку, зашел разговор о том, кто из 4-х посланников выше по своему статусу. Лорд Элджин и барон Гро настаивали, что в отличие от посланников, коими были Игнатьев и американец Уарда, они как Уполномоченные своих государств обладают большей властью и потому их статус выше. В ответ, как бы в шутку, Игнатьев заметил, что их «особые полномочия» вступят в силу только после представления посланников богдыхану. А до тех пор все они равны.
И одним ответом убил сразу двух зайцев. Во-первых, вне зависимости от желания Уполномоченных он поставил себя в равное с ним положение. Во-вторых, уж он-то знал, что скоро высокомерные Уполномоченные сами категорически откажутся от церемонии представления богдыхану, так как в этом случае им пришлось бы по китайской традиции в буквальном смысле ползать перед ним на коленях.
Забегая вперед, скажу, что на предстоящих переговорах необходимость бить богдыхану земные поклоны, как раз и станет одним из непреодолимых препятствий для заключения мира между воюющими сторонами.
* * *
В прошлом 1859 г. китайцы успешно защитили Дагу от атаки с моря. То же ждали и в этом. А союзники атаковали с суши и решили все дело в три дня. Крепость защищало примерно 30 тыс. человек, но воевали китайцы плохо. Уважения союзников удостоились только монгольские конники, которые побили несколько английских орудийных расчетов, а потом из окружения яростно и успешно прорубились к своим.
Взяв Дагу, войска союзников пошли вдоль реки на Пекин. Их сопровождали несколько десятков канонерок, которые, благодаря своей мелкой осадке, смогли войти в реку.
В прошлом 1859 г. китайцы успешно защитили Дагу от атаки с моря. То же ждали и в этом. А союзники атаковали с суши и решили все дело в три дня. Крепость защищало примерно 30 тыс. человек, но воевали китайцы плохо. Уважения союзников удостоились только монгольские конники, которые побили несколько английских орудийных расчетов, а потом из окружения яростно и успешно прорубились к своим.
Игнатьев рвал и метал, так как понимал, что после разгрома Дагу, китайцы начнут сами искать мира с союзниками, и ему, чтобы продолжить игру, именно в это время необходимо быть рядом.
Так что вперед себя на баркасе в Тяньцзинь он отправил Баллюзека с Татариновым, чтобы те подыскали ему соответствующее положению помещение, постарались отправить письма к о. Гурию и заодно отслеживали возможные переговоры союзников с китайцами.
В письме о. Гурию он писал о продвижении и замыслах союзников, что, если китайцы обратились бы к нему с просьбой о посредничестве, то он обещал бы, что войска в Пекин не войдут, а только Уполномоченные, что, если китайцы будут следовать его советам, то он спасем династию и поможет заключить мир на выгодных условиях, предупреждал, что богдыхану на всякий случай было бы лучше сейчас покинуть Пекин… Все эти предложения о. Гурию следовало передать в Госсовет Китая…
Не было бы счастья, как говорится, да несчастье помогло…Если бы Игнатьев шел вместе с войсками союзников, то не смог бы контактировать с местными китайцами без риска себя скомпрометировать. Союзники сразу же заподозрили бы двойную игру. А так он шел по следам войск, наблюдал естественные для войны бесчинства победителей над побежденными и… принимал китайских жалобщиков, которые шли к русскому посланнику в поисках защиты…
Игнатьев наказал всем своим людям пресекать все бесчинства, свидетелями которых они станут. Таковое случалось, и неоднократно… При этом чаще всего грабителями и мародерами оказывались… китайские маркитанты, которые тащились за войском союзников в надежде им что-нибудь продать и пограбить своих же…
Время от времени к российскому посланнику за защитой обращались и представители местных властей… В этом случае он осторожно отвечал, что мог бы помочь, если бы было на то официальное обращение Госсовета… И в конце концов пошли-таки за ним слухи, что, если бы не пекинские чиновники, русский И-Дажень защитил бы китайцев, а могущественная Россия запретила Англии с Францией воевать с Китаем.
Когда же Игнатьев добрался, наконец, до Тяньцзиня и догнал союзников, то предложил лорду Элджину и барону Гро свои услуги по защите мирного населения от мародеров. Ну, хотя бы местных христиан… А когда те с готовностью согласились (еще бы – мародерство было их постоянной головной болью), поручил своим подчиненным выдавать всем китайцам, которые обратятся к ним за защитой, белые бумажные листочки с надписью «Christian» — «Христианин». Листочки эти домовладельцы наклеивали на ворота и двери своих домов. И вскоре китайцы к Игнатьеву валом повалили, так как в народе пошел и еще один слух: что «русские бумажки» защищают от грабежей…
Продолжение следует…
